Винсент достал из гнезда одно яйцо, разбил о землю и выпил, потом второе, третье.
— Зачем ты обжираешься! — возмутился Хольф, когда Винсент закончил на шестом.
— Чтобы было легче бежать.
— Если ты будешь есть яйца в таких количествах нам не стать последними, — заметил Тэрон.
— Давай доиграем и получим тлеги, — наставил Хольф.
— Вы ещё не поняли, что вероятность того, что мы попадём в шестёрку финалистов ничтожная, если вообще такая шестёрка есть. Мы даже не можем следить за своими соперниками. Мы их никогда не видели, как и они нас. Все команды изолированы друг от друга световыми стенами. Соревнования нет! Мы должны сдвинуть процесс игры сами, иначе это кончится очень не скоро, если вообще кончится. Должно что-то измениться. Мы перейдём на новый этап, я думаю, что их здесь несколько.
— И как же это сделать? — спросил Тэрон.
— Я не знаю, но это может подсказать какая-нибудь муравьиная матка. Не зря однажды одна из них говорила со мной в первый тренировочный год. Правда, тогда я толком ничего не узнал. Нужно как-то заплатить какой-нибудь из этих тварей, чтобы она сказала всё.
— Ты хочешь перенасытиться энергией до отказа и попасть в муравейник, вниз под землю на корм детёнышам? — спросил Хольф, — Я правильно понял?
— Да. Предлагаю и вам отведать яиц, они очень вкусные. Возможно, потом будет немножко тошнить, но дело стоит того.
— Мы будем чем-то вроде откормленного скота предоставленного в качестве платы для знаний, правильно? — спросил Тэрон.
— Да, — ответил Винсент.
Защитники вынули из гнёзд по нескольку яиц, разбили и выпили одно за другим.
— Это вкуснее чем потроха, — выявил Тэрон.
— Нет, потроха вкуснее, — опроверг Хольф.
Боль в сердцах (до этого момента терпимая) напомнила о себе внезапным приливом, клеймо просвечивало грудную клетку насквозь. И они побежали, но в этот раз легче, чем всегда, их тела насытились энергией до отказа. Мышцы налились, вены вздулись, кожа покраснела. Вдали затрубил рог. Вскоре стадо паосэтров стало совсем близко, но ни один из игроков и не думал приближаться к световым стенам, чтобы укрыться от них. Каждого переполняла уверенность, слабый налёт эйфории и лёгкая тошнота. Птицы настигли волной, сотрясая землю. Три игрока бежали сквозь стадо, с лёгкостью уворачиваясь от каждого паосэтра. Вскоре ревущее препятствие миновало. Спустя несколько минут, они уже находились в местами растоптанной зоне муравейников. Где-то в восточной части приземлилось крылатое чудище, принеся с собой зловонов. Тэрон и Хольф по привычке взяли огненные хлысты, но потом выбросили их. Через некоторое время муравьи-солдаты сбили каждого с ног и, убедившись, что сопротивления не последует, забрались на каждого из игроков и облили их парализующей жёлтой быстро впитывающейся жидкостью, затем удалились. Из ближайшей вереницы вышли рабочие, взяли и унесли грешников с собой вглубь одного из муравейников.
Винсент почувствовал, что сердце перестало жечь, парализация частично прошла. Он встал на ноги и слегка шатаясь, подошёл к матке, ступая по горячей утрамбованной влажной земле.
— Ты и твои защитники переполнены до полусмерти. Это твоя плата, в обмен на которую ты хочешь узнать, как попасть к сатане?
— Да. Я готов выполнить твои условия.
— Хорошо, приходи и приводи тех двоих ежедневно в том же, как сейчас, состоянии. Возможно, я скажу тебе, когда-нибудь.
— Что если ты умрёшь, что если стадо затопчет твой муравейник?
— Не повезёт тебе.
— Только мне?
— Подойди ближе и встань на колени, чтобы я могла, как следует видеть твои глаза.
Винсент сделал, как ему сказали. Матка смотрела на него светящимся взглядом, который здесь в полумраке казался немного жутковатым, несмотря на то, что она отдалённо чем-то напоминала человека.
— То, что ты сделал мало, готов доплатить болью? — спросила матка ласковым шёпотом. Этот голос напомнил Винсенту о пребывании в болоте.
— Да.
— Пододвинься ближе, чтобы я могла дотронуться до твоей головы. Вот так, хорошо.
Матка прислонила к его голове свои горячие трехпалые ладони рук и сняла ему полчерепа как крышку, открыв мозг. Полилась кровь. Винсент не потерял сознания, а лишь ощутил леденящий холод в голове, будто её намочили и стали обдувать морозным ветром. Бросив на землю кусок черепа, матка положила ладонь своей руки на открытый мозг. Три мерзких пальца удлинились и проникли между костяной оболочкой и серым веществом. Винсент ослеп. Что-то вынуло его из удобного тёплого места, из его дома данного от рождения, из его скафандра, из тела, которое он еще мгновение назад мог контролировать. Матка вырвала мозг быстро и аккуратно, не повредив. Тело Винсента упало на землю как тряпка. Сердце издало два последних импульса и выплеснуло наружу через пустую голову ещё пол литра крови. Немного позже муравьи-ящеры подобрали его, расчленили и покидали на корм детёнышам.
Матка держала в руке мозг, в котором кроме темноты пока ещё живы были мысли. Её крупная треугольная рогатая голова раскрылась. Внутри находились двигающиеся отростки с присосками на концах. Матка положила себе в голову центральное звено нервной системы Винсента. К мозгу грешника приросли кровеносные сосуды и нервные стволы-проводники. Кровь была не человеческой, но для мозга оказалась подходящей. Голова матки закрылась.
Посреди болезненной тьмы возник свет.
Винсент сидел в круглой белой ванне полной тёплой желто-белой вязкой жидкости с запахом кислых яблок. Ему было хорошо и спокойно. Бурая дымовая завеса, скрывала за собой всё окружающее пространство. На другом конце ванны появилась девушка похожая на ту, которую демоны называли анкетой.
— Тебе уютно? — спросила она.
— Да, тепло и спокойно. Где я?
— Внутри меня, а твоё тело пошло на корм.
— Я всё ещё в муравейнике?
— Да.
— Почему у тебя человеческий облик?
— Потому что так удобней войти с тобой в полный контакт.
— У тебя есть имя?
— Зови меня Миронт.
Винсент утонул в ванне вместе с собеседницей.
Он погрузился в тёплую темноту, растворился в ней и спустя мгновение понесся куда-то над красной землей мимо полей чёрной травы, рощ металлических деревьев, пустынных участков и горных хребтов. Полёт прекратился в центре над стартовой платформой. Винсент начал подниматься всё выше и выше. Он не видел своего тела, не ощущал его, он был чем-то вроде ветра.
— Смотри, — сказала Миронт, — Весь ад состоит из таких треугольников.
Винсент видел внизу кусок земли, который окружала тьма. Рядом с ним были другие, и некоторые из них тонули. Равносторонний красный треугольник, местами поросший черными пятнами (среди которых изредка островками и точками пробивался металлический блеск), местами пустынный, местами холмистый. То место где производилась добыча зловонов, город гильотин и поле игры (занимающее большее пространство на острове) ограничивались друг от друга горными хребтами (неразрывные каменные треугольные границы заключённые одна в другой). Беговые дорожки виднелись, словно начерченные линии, которые соединялись в одной общей точке: стартовой платформе. Они обрывались, не доходя до горных хребтов ограничивающих поле игры. Весь ландшафт по мере удаления от центра изменялся в трёхсторонней симметрии.
